«Неужели это сдержанный Брайан?» - невольно восхитилась я, когда прочла небольшой фрагмент книги «Brian May’s Red Special», которую знаменитый гитарист выпустил вместе с Саймоном Брэдли. Несмотря на присутствие в тексте некоторых обязательных в таком случае описаний техники, этот труд Мэя получился весьма эмоциональным и ярким. Здесь он рассказывает о выступлении на крыше Букингемского дворца, о своем споре с отцом и…но, подождите, лучше узнайте об этом сами.

«6.45 вечера. Я медленно поднимаюсь на крышу. У меня было время, чтобы первый, несколько юношеский, восторг угас. Страх уже готовится к своему отчаянному выступлению, но прямо сейчас я мрачен, задумчив и сосредоточен. Мой гитарный техник Пит Маландрон поднимается на помост, чтобы проверить основное качество звука. Это действительно важный момент, особенно после дня технической неразберихи. Потом Пит спускается, возвращает мне гитару, и мы с напряжением ждем. 7.20 вечера. «Десять минут, Брайан». «Пять минут, Брайан». А потом я наконец-то слышу: «Одна минута до первого звонка». Тишина. Где-то в стороне раздается небольшой щелчок, звучит малый барабан и торжественные звуки труб извещают всех о начале веселья. Я держу в руках старую шестипенсовую монету, и я чувствую, что готов, готов к делу. Я начинаю с большого аккорда D, который звучит очень мощно и красиво. Тогда в моей душе пробуждается надежда, радость и вера в историю, которая разыгрывается прямо передо мной. Мне кажется, что впереди долгий путь, хотя на самом деле все будет длится чуть менее двух минут. Начинаю разбег по сдержанному риффу, и в мои жилы проникает освежающий чистый воздух.

Теперь о хрупком спокойствии самой мелодии. Любая, даже самая крохотная ошибка, окажется на виду, потому что все знают, как должна выглядеть мелодия "God Save the Queen". Хитрый маленький кусочек разрешает мне подойти ко второй части композиции. Но я говорю себе: "Не торопись с этим". Я начинаю отсчитывать шаги, которые, возможно, приведут меня к победе. Сейчас каждая нота кричит. И вновь начинает сказываться адреналин, который вырывает из моего тела самые страстные оттенки. В какой-то степени я мечтал об этом с самого детства.

Впереди еще три аккорда. Раз, два и… последний, который, кажется, продлится вечно. Я вижу, как эти звуки проходят через все мои провода, динамики и усилители и вырываются из микрофонов, которые установлены в саду, торговом центре, Грин-парке, Сент-Джеймс-парке и в телевизорах по всему миру. Тогда я снимаю гитару, подбрасываю её в воздух и кричу свою благодарность Великому Духу, который живет где-то рядом.

Сегодня 3 июня 2002 года, а значит, во дворце проходит большая вечеринка по случаю Золотого юбилея Королевы Елизаветы II. Впервые в истории, как говорит мой сын, "один парень, стоя на крыше первого здания в стране, шумел на своей гитаре". Эту гитару зовут Red Special, и появилась она более 40 лет назад в мастерской моего отца Гарольда. Тогда мы жили в небольшом пригородном доме в Фелтэме, Миддлсекс. Впервые я попросил у мамы и папы гитару на свой седьмой день рождения, то есть примерно в 1954 году. И им каким-то чудом удалось найти целых 7 гиней, чтобы купить мне одну. Благослови их господь. В тот день я проснулся и увидел на своей кровати гигантскую, как мне тогда казалось, гитару. Она была очень красивой и сверкала, как растопленное серебро. Я до сих пор чувствую запах лака, который напоминает мне о самом главном для меня подарке.

Это было волшебное время. Я очень любил свою акустику. Многим сейчас она показалась бы простой, но то был мой личный инструмент, мой канал, который мог привести меня к мечте стать гитаристом.

Мой папа играл на банджо-укулеле в стиле Джорджа Формби, и я довольно быстро подхватил аккорды этих удивительных песен. Но вот на сцену пришли Бадди Холли и Рики Нельсон, которые создали совершенно новое гитарное звучание. И мне очень сильно захотелось электрогитару.

Мой папа был потрясающим отцом, и он помогал мне во всех моих первых шагах. Он поддерживал любую мою страсть, которой и сам в какой-то степени проникался. Около двух лет мы трудились в нашей мастерской над созданием того, что в 1963 году стало моей дорогой Red Special. Эту мастерскую отец переоборудовал из нашей гостевой спальни, которая в те годы считалась каким-то излишеством. Мы не желали тратить попусту даже несколько свободных минут, которые проводили в нашем маленьком домашнем раю.

Иногда приходилось довольно трудно. Но это формировало характер и жизненную стойкость, желание добиться победы. Создание Red Special стало нашей жизнью, и это научило нас прощать многие ошибки.

Мы с папой очень хорошо ладили в тот период. Некоторое напряжение, которое могло привести к чему угодно, случилось гораздо позже. В то время я учился в школе, затем поступил в университет, где изучал физику, математику и астрономию и готовился к защите докторской диссертации по современной астрофизике. Я вел ту жизнь, для которой, по мнению отца, был предназначен, – это было что-то академическое, а гитара была просто отличным хобби.

Мое первое публичное выступление состоялось в 1966 году, когда я вышел на сцену в клубе "Molesey" в Патни с моей первой группой "1984". Это было первое шоу и Red Special, у которой в то время были еще самодельные пикапы. Мы играли "Happy Hendrik’s Polka" группы The Spotnicks - быструю песню, которую было весьма непросто играть пальцами, а также несколько чудесных песенных сливок от Джими Хендрикса.

Раньше мы зарабатывали около 20 фунтов за концерт, что в те дни выглядело достаточно респектабельно. Однако нам приходилось платить за бензин тем парням, что подвозили нас, и после всего этого мы возвращались домой с 30 шиллингами – совсем ничего.

Когда началась наша история с Queen, мне нужно было решить, продолжать ли свою докторскую диссертацию или…шагнуть в пустоту.

В октябре 1973 года мы отправились в тур с Mott the Hoople. Мы и раньше делали разные странные вещи, но сейчас пришло время паковать чемоданы. Мы ушли из дома, чтобы жить в ужасных отелях, потому что на приличные места у нас просто не хватило бы денег.

С гитарой иногда возникали проблемы. Она не удерживала настройки так, как я когда-то задумал. Red Special швыряло из стороны в сторону в дороге, и у меня не было хорошего чехла, чтобы защитить мою девочку. Её провод часто обрывался, поэтому, чтобы проверить всю проводку, нам приходилось разбирать его на части. Только так мы могли убедиться, что все действительно работает. Тем временем мой отец по-прежнему не мог свыкнуться с мыслью, что я отказался от ученого звания. Он говорил: "Ты продвинулся так далеко, у тебя есть хорошее образование…". Бедный папа, он действительно пожертвовал своей жизнью, чтобы дать мне это образование. Он усердно работал, чтобы я мог окончить университет. И, естественно, он не мог поверить, что я бросаю все и собираюсь стать поп-звездой… или большим неудачником.

Тогда я жил с девушкой – Крисси Маллен, которая позже стала моей женой. Для моего отца это также было неприемлемо. Он едва мог говорить со мной. Добавьте к этому тот факт, что я отказывался от карьеры, которую он считал полезной для человечества, и с той поры наши отношения стали очень напряженными. То были не только споры, а ужасный холод, который охватил нас обоих. Это было грустно. В те редкие минуты, когда напряжение слегка спадало, я говорил ему: "Папа, ты помог мне сделать гитару, ты часть этого, но ты не хочешь признавать это. Ты не хочешь, чтобы я сам выбрал свой жизненный путь". Тогда он отвечал: " Но ты бросаешь свою карьеру".

Это было нелегко. Моя мама оказалась в самом эпицентре событий. Для нее это стало самым тяжелым временем. Она переживала, потому что пыталась оставаться рядом с нами обоими. На этом фоне она однажды попала в больницу, и только тогда мы с отцом поняли, что то, что мы делаем, очень разрушительно. Поэтому мы заключили перемирие, которое было закреплено после концерта Queen в "Мэдисон-сквер-гарден". Я летел с родителями на "Конкорде", тогда как мой отец, бывший инженер этого самолета, не мог себе позволить летать на нем. В Нью-Йорке я поселил их и мою жену Крисси с новорожденным сыном Джимми в знаменитом отеле "Ритц", после чего гордо сказал: "Закажи обслуживание в номер, папа. Мы богаты!" Конечно, этого не было, но он был тронут тем, что я сделал. В глубине души отец был счастлив, что когда-то помог мне вступить на этот путь, хотя при этом, я думаю, он чувствовал какую-то неловкость.

Мои родители видели это шоу. И я никогда не забуду тот вечер; реакция, которую мы получили от зрителей, была просто умопомрачительной. При этом, и так было и до и после, я играл на той самой гитаре, которую мы когда-то создали в нашей маленькой мастерской.

Мой отец не признавал физические объятия, но после концерта он зашел за кулисы и пожал мне руку. Он сказал: "Хорошо, я понял. Теперь я понимаю, что вы делаете и почему это так важно для вас". Это был важный момент для меня. Тогда исчезли все проблемы, которые у нас были, и той поры отец стал страстным почитателем музыки. Все это время, пока Queen гастролировала, отец создавал дома маленькие карты, на которые наносил линии нашего прогресса, а также рисовал графики и диаграммы наших позиций в чартах. Для него началась новая жизнь, в которую он входил в своей собственной излюбленной манере. Впрочем, в его душе по-прежнему оставалась частичка сомнения в том, что музыку следует признать настоящей работой. Он сам рассказал мне об этом позже, и это стало поводом для наших семейных шуток. В таком случае я мог бы сказать: "Я никогда по-настоящему не работал, правда, папа?" Но я бы никогда такого себе не позволил.

С самых первых дней моего насыщенного путешествия и до тех ужасающих и волнующих моментов на крыше Букингемского дворца, моя самодельная гитара оставалась со мной. Теперь у меня есть замечательные копии, которые мы используем на гастролях, а также те копии гитар Брайана Мэя, которые поступают в продажу. Так что теоретически, конечно, я мог бы продолжать играть в случае потери гитары, но это было бы так ужасно, потому что это как часть меня.

Однажды мы играли на стадионе "Форум" в Лос-Анджелесе, и общее одобрение было таким радостным и волнующим, как в наши прежние времена. Моя старая подруга-компаньон, моя дорогая Red Special, была по-прежнему в строю, оставаясь моим мощным голосом и такой же частью меня, как и всегда.

Здорово видеть вокруг себя множество счастливых лиц и чувствовать, что энергия возвращается к нам. Потому что рок-музыка – это прежде всего эмоции, страсть и вера, что все обязательно сбудется. И это настоящий рай для вашей гитары».

***

Перевод данного фрагмента не является рекламой книги «Brian May’s Red Special» и предлагается лишь в ознакомительных целях.